Людмила Вязмитинова

Окончила Литературный институт им А. М. Горького, участвуя в семинаре поэзии Игоря Волгина и семинаре художественной критики Владимира Гусева. Член Союза писателей Москвы, Московского союза литераторов, в котором является председателем секции поэзии, и русского ПЕН-центра. Куратор литературного клуба LitClub«Личный взгляд», ведущая рубрики «КТО/ГДЕ/КОГДА» на литературном портале «Textura.club», участник проекта ЛиФФт (ведущая рубрики «Колонка критика» в журналах проекта).

Выпустила книги стихов «Пространство роста» (1992), «Монета» (1997), «Месяцеслов» (2017). В 2001 году стала лауреатом II Филаретовского конкурса религиозной поэзии. Автор множества статей о современной литературе, опубликованных в журналах «Новое литературное обозрение», «Знамя», «Новый мир», «Дружба народов», «Крещатик», «Урал», интернет-журналах «Топос» и «Лиterraтура», газете «НГ» (приложение «НГ-ExLibris») и др. На основании цикла выступлений на Радио России выпустила сборник эссе о современной литературе «Tempusdeliberandi. Время для размышлений» (1998, в соавторстве с Андреем Цукановым). В 2016 году в издательстве «Классики XXI века» вышла книга избранных статей «Тексты в периодике».

КТО/ГДЕ/КОГДА: №5 (22.05.18)

Признаться, мысль об этом тексте не вызывала у меня особого энтузиазма, и вовсе не потому, что мне надоело писать о происходящем в литературном пространстве – рефлексировать по этому поводу я всегда готова. И происходящего в нём хватает, и практически всё можно посещать, не рискуя свернуть себе скулы от скуки, как это случилось с д’Артаньяном во время визита к Арамису, решившему писать диссертацию по богословию. Однако интереса со стороны литературной публики (о прочей и говорить не приходится) к подобного рода статьям я не ощущаю, да и вообще время любви к рефлексии явно осталось – не берусь определить точнее – где-то в 00-х. Иначе говоря, идёт себе литературная жизнь и идет, и слава Богу: пишут много, печатают тоже, презентуют почти всё изданное, проводятся фестивали, вручаются премии. Но возникает ощущение невероятной раздробленности: хотя соцсети работают, общего информационного поля фактически нет. Анна Голубкова рассылает сводную афишу, но это именно афиша, в которой каждый ищет, куда бы пойти, чтобы было интересно – не более того.

Характерно, что на собрание кураторов перед месячником «День поэзии», который возглавила неутомимая группа «Культурная инициатива», практически никто из званых кураторов не пришёл. И думается, здесь-то собака и зарыта: кураторы живут, как планеты в поясе астероидов – кружась по одной орбите каждый сам по себе, не соприкасаясь и выживая, кто как может. И что тут можно сделать? Союз кураторов? Лично я была бы рада – это структурировало бы литературное пространство. Но похоже, что мы обречены жить во время раздробленности. Даже конфликты в нашем литературном пространстве какие-то нелитературные, всё больше сугубо личного характера, с обвинениями, далёкими от проблем эстетики и даже организации литературного поля.

Что-то вроде смотра кураторов состоялось на традиционном «Общем сборе» 21 марта в Доме Брюсова – в начале месячника «День поэзии». Но и здесь каждый был сам по себе, озабоченный исключительно подачей самого себя. Что называется, пришли, доложились и ушли продолжать своё дело – не интересуясь, что делают другие. Даже концепцию не каждый куратор излагал, а просто говорил о проводимых мероприятиях, и всё, чего там ещё. Из выступавших лично мне запомнилась Ольга Матвеева, представлявшая театр «EtCetera», которая затронула вопрос публики  – у неё она соединяет два потока: посетителей литературных мероприятий и посетителей театров. Она говорила об опыте соединении подачи новейшей поэзии и театральных представлений – на примере авторов «самиздата» прошлого века – Холина, Сапгира, Аронзона, Всеволода Некрасова и др. Приблизительно о таком же проекте говорил и представляющий «Театр.doc» Родион Белецкий, но у него речь шла о представлении авторами своих произведений.

Отрадно было слышать, что Ян Выговский и Константин Ворович организуют цикл мероприятий в художественной галерее «Открытый клуб» и «Доме поэтов», посвященных диалогу между читателями и писателями – в стремлении «разомкнуть порог между ними». В сущности, в этом направлении и стремятся сегодня работать кураторы – включить в свою работу публику, и от неё получить рефлексию. Похоже, что в литературном процессе сегодня это знамение времени.

Из мероприятий, за отчётный период собравших вместе большое количество действующих в нынешнем литературном пространстве авторов, могу назвать два: прошедший 7-8 апреля в Санкт-Петербурге и 14-15 апреля в Москве («Зверевский центр») неизменно возглавляемый Юрием Орлицким, ныне юбилейный 25-й – «Фестиваль свободного стиха», и 4-й «Российский Ежегодный фестиваль современной поэзии MyFest» (насколько я поняла, уже ставший международным и представивший авторов 6-ти стран), организуемый Даной Курской и прошедший с 14 по 18 мая на нескольких площадках Москвы, а затем переместившийся в Санкт-Петербург и далее – в Челябинск.

Честно сказать, фестиваль свободного стиха мне больше понравился в Питере – на чтениях буквально мест не хватало (а дни фестиваля пришлись на Пасху, и многие авторы из-за этого отсутствовали), и проходили они как-то более упорядоченно, чем в Москве, главное же – в отличие от Москвы, где больше реагировали на выступления «звезд» (например, Германа Лукомникова), в Питере с неподдельным интересом слушали буквально каждого – без различия рангов «звездности» и даже уровня мастерства. А во второй день фестиваля я насладилась любезной моему сердцу атмосферой «мозгового штурма» – именно так проходила конференция на тему, что же такое «верлибр», он же – «свободный стих» (видео можно посмотреть здесь).

В зале было около 30 человек, но царило ощущение единства, как будто все присутствующие решали один важный вопрос. Любопытно, что Анна Орлицкая и Мария Надъярных говорили об испанском свободном стихе, и это было весьма познавательно в отношении вопроса, что же такое в принципе свободный стих. Что касается истории фестиваля, то тут исчерпывающе высказалась Дарья Суховей: «Сегодня без этого фестиваля невозможно представить себе нашу литературную жизнь, а для моего поколения он был всегда». То же самое сказала и Татьяна Данильянц: «Я росла вместе с этим фестивалем, формируясь как автор, пишущий свободным стихом». Вспомнили и о брошюрах, выпускавшихся по материалам прошедших фестивалей в его первые годы, тогда они были нужны, как воздух – неся практически отсутствующую информацию по теории и истории свободного стиха, но и сегодня, когда, казалось бы, любой информации сколько угодно, на мой взгляд, было бы очень полезно обработать и выпустить в виде брошюры материалы прошедшего фестиваля. Интерес к этой теме огромен, и обобщение и систематизация такого материала было бы очень полезным делом.

Накануне фестиваля в Питере, 6 апреля в салоне «Интимное место», находящемся в доме по Шпалерной улице, прошел вечер половины группы «бАб/ищи» – Дарьи Суховей и Анны Голубковой. Народу было немного, но вечер прошел интересно – с рассказом об истории создания группы и разъяснением, что «у «бабищ» есть друзья и подруги, которые могут принимать участие в мероприятиях группы, но самих их четыре принципиально». Крайне интересен был рассказ Суховей о том, что в 2012 году она поняла, что ей пора менять свою поэтику, уходить от того, что она назвала «предельной концентрацией», в результате которой пишешь то, что как будто диктуется тебе, и она начала писать исключительно шестистишия, названные ею «искусственной формой», с помощью которой можно сделать всё, что хочешь, и как постепенно это превратилось для неё в научную работу, а собрание шестистиший стало походить на «учебник поэтологии». Очень жаль, что вечер не записывался – это был крайне информативный и интересный рассказ.

Из пяти московских вечеров «MyFest» я была только на одном – на котором сама читала –15 мая на веранде клуба «Китайский Летчик Джао Да», памятном тем, что в этот вечер свои стихи прочитали 50 человек. Читали по 2,5 минуты, но авторы как-то вмещались в это время, давая вполне отчётливое представление о себе. Внешне это было похоже на вавилонское столпотворение, хотя вечер назывался «Ночь в Твин Пиксе», что по нынешним временам почётно для читающих – всё-таки сериал о городе с таким названием вошёл в число «лучших ТВ-шоу всех времён». Но принцип ведения вечера всё-таки был – вЕдомый Дане Курской, вызывающей авторов для чтения явно в определённом порядке и рассказывающей, где и при каких обстоятельствах она с каждым из них познакомилась. Разброс читающих был очень широк, как по уровню мастерства, так и по принадлежности к той или иной тусовке, которые при иных обстоятельствах вряд ли бы пересеклись, а здесь их диапазон простирался от литературного клуба Елены Зейферт «Мир внутри слова» до фестиваля «Филатов—Фест». Было весело, многолюдно и познавательно в смысле знакомства с новыми лицами, среди которых были авторы из других городов, мало и или совсем не известные московской публике. Лично мне запомнился Михаил Червяков из Липецка, одно из стихотворений которого – с комментарием, что этот автор на прошедшем в Воронеже «Стихоборье-2014» занял первое место в номинации «Религиозно-мистическое»:

ЕВАНГЕЛИСТЫ

Выщербленная дорога
Перед босыми ногами – бессильна.
Люди любят Бога,
И эта любовь взаимна.
На щебёнке корчился:
Была на кастетах драка.
Отрывок вспомнился
Из Евангелия от Марка.
Понаоставляли шприцов, ваты
И написанные от руки
На стенах подъезда цитаты
Из Евангелия от Луки.
Не боятся абортов,
Промежность натирая рано.
И с наколками, где что-то
Из Евангелия от Иоанна.
Умеют магнитолы с жилами рвать,
На этом неплохое лавэ имея,
Перед сном не забывая читать
Евангелия от Матфея.
По убеждениям вроде нормальный,
И святой воды целая канистра.
Эй, кто крайний
В очереди Евангелистов?

Надо сказать, что сегодня провинциальная поэзия мощно развивается, ища новые формы, хотя там по-прежнему превалирует силлабо-тоника, но темы затрагиваются интересные, и подача их заслуживает внимания.

Невозможно обойти вниманием и состоявшуюся 28 апреля в Культурном Центре им. Крупской тридцать вторую серию «Полёта разборов», ведомую Борисом Кутенковым и Клементиной Ширшовой, на которой разбирались подборки поэтов Элины Суховой и Яны-Марии Курмангалиной, а рецензентами были Алексей Кубрик, Мария Бушуева и автор этого текста. Разбиралась «женская» поэзия – против этого термина можно возражать, но весь ход обсуждения говорит о правомерности этого эпитета (видеозапись двух частей мероприятия можно посмотреть здесь и здесь). Для примера приведу стихотворение Суховой, которое у женщин вызвало восторг, тогда как мужчины только пожимали плечами:

БЕРЕМЕННАЯ

Ефим, Евсей, Еремей,
Евлампий, Ермил, Евстрат,
Лишь бы на букву Е –
Выберу наугад.

Е потому что ёб
Вашу мать, дорогой дневник,
А из чтенья доступны мне
Только сонник и именник.

Снится едкая, злая страсть,
Ёлки-палки, тесовый двор,
Сам процесс и то, что потом –
Елисей? Елизар? Егор?

Снится тот, кто сидит внутри,
Распирая собой живот
И кого так легко убить,
Пока он ещё не живёт.

Потому, что зачем самец?
Проходимец, багдадский вор,
Бык, козёл, кобель, жеребец
С мутным взглядом пустым в упор.

Женщины понимающе переглядывались, не в состоянии объяснить мужской половине аудитории, какая метафизика стоит за этими строками, а мужчины, похоже, видели в этом тексты в основном сакраментальное бабское «все мужики козлы», явно не воспринимая женского способа вИдения мира и не понимая, сколько любви и жалости к этим самым «козлам» заключено в приведённом тексте. Да ведь иначе и быть не может – ведь каждый из этих «козлов» когда-то «распирал собой живот» женщины.

Здесь я не могу удержаться от цитирования Сергея Криницына, выступившего рецензентом на прошедшем 17 мая в библиотеке №2 им. Трифонова вечере из серии «Поэтический контент», курируемого мной LitClub’а «Личный взгляд», посвященном «женской» поэзии Надежды Антоновой (видеозапись можно посмотреть здесь). Во время дискуссии, фактически аналогичной той, которая развернулась на тридцать второй серии «Полёте разборов», он сказал, что после знакомства с поэзией Надежды Антоновой, которую он находит превосходной (с текстом его отзыва можно ознакомиться здесь) он стал лучше понимать жену, сестру и двух своих дочерей. Можно только приветствовать такую позицию, поскольку на сегодняшний день очевидно, что полнота видимой человеком картины мира достигается только при наличии двух составных частей этого вИдения – мужской и женской.

Возвращаясь к «Полёту разборов», приведу текст Курмангалиной, относительно которой между мной и Алексеем Кубриком возникло достаточно серьёзное взаимонепонимание:

за время пока я пекла пирог
обсыпав мукой края
мой старый знакомый шагнул за порог
постылого бытия

последний свой час не вписал в графу
судьбы но пустил под нож
за время пока в духовом шкафу
мой хлебный томился корж

и небо не сдвинулось ни на грамм
минуты не сбили счет
мы ели пирог и ребенок мам –
сказал мне – отрежь еще

Слова Кубрика о «вторичности», то есть «заёмности», от которой надо избавляться Курмангалиной, в некотором смысле справедливы, но всё-таки он явно перебрал в критике, если учесть то, что мы живем всё-таки в эпоху постмодерна и кризиса силлабо-тоники. И, похоже, ему как мужчине непросто постичь то, что он назвал «домашней метафизикой». Впрочем, говорил он очень мягко, немного смущаясь собственных слов и постоянно оговаривался, что это в принципе хорошие стихи, и, надо сказать, что сейчас мне хочется попросить у него прощения за то, что несколько увлеклась в споре с ним. Постепенно время всё расставит на свои места – и в отношении «женской» поэзии тоже.

Пожалуй, самое интересное мероприятие, которое я посетила за отчётный период, – это прошедший 16 мая в библиотеке им. Некрасова вечер бывшего петербуржца, ныне жителя Швейцарии Сергея Завьялова, очень ненадолго проездом появившегося в Москве. На вечере презентовалась книга его избранных стихов – «Стихотворения и поэмы 1993-2017» (М.: НЛО, 2018, послесловие Игоря Вишневецкого).

Сначала Завьялов читал тексты, впервые опубликованные в книге «Мелика» (М.: НЛО, 2003) – стихи, по его словам, «лирические и утонченные». Читал, как всегда, потрясающе – медленно, с особо выразительностью проговаривая каждое слово, никакой актёр так не прочтёт. А потом перешёл к самому интересному – к прославившим его текстам, которые, по его словам, «отрицают то, что было только что прочитано». Переворот в своей поэтике, которая шла путем «высокий модерн или постмодерн – минимализм – свободный стих» он объясняет тем, что «понял, что нельзя писать о себе, когда перед обществом стоят серьёзные проблемы, которыми и должен и заниматься художник».

Все в зале, включая меня, замерев, слушали, как Завьялов читает одну из трех своих поэм из книги «Советские кантаты» (СПб: ТрансЛит, Свободное Марксистское Издательство, 2015) – «Комсомолец-инвалид Великой Отечественной войны с книгой Николая Островского», рисуя величественную объемную картину уже далёкого периода истории нашей родины, переданную через сознание её участника, который вспоминает свою жизнь. Его вИдение двоится, как это, собственно, и характерно для человеческого сознания, но в описываемую Завьяловым эпоху это двоение у очень многих просто зашкаливало: лозунги и призывы, зовущие быть верным линии партии и бороться за коммунистическое будущее, перемежаются с тоской по жене, которую герой поэмы никогда не увидит, да и по всей потерянной для него нормальной человеческой жизни, и это производит дикое и страшное впечатление.

Мнение Игоря Вишневецкого об этих поэмах доступно по адресу: http://magazines.russ.ru/nlo/2016/3/mezhdu-poeziej-i-prozoj.html (статья в ж. № 3 НЛО за 2016 год). Он пишет, что само «название «Советские кантаты» звучит вызовом, в том числе и в отношении к  собственному литературному прошлому Завьялова», что здесь «нам предложен абсолютно зрелый взгляд на советский опыт – не с точки зрения его приятия или неприятия, а с точки зрения его исторической контекстуализации, повторного проживания в слове и в конечном итоге трансценденции», что «советское сознание увидено античником Завьяловым как аналог сознания героев архаического эпоса или греческой трагедии», приводя слова самого Завьялова, что «советский человек, еще недавно раб (в гегелевском смысле), отказывается признавать себя жертвой и меморизировать произошедшее с ним как непоправимую травму».

На вечере Завьялов говорил о «великой советской поэзии», авторы которой искренне верили в то, о чём писали – именно так понимая «истинную борьбу за счастье человечества», то есть так понималось в то время героическое. А без героического, по мнению Завьялова, настоящий человек жить не может, поскольку мир, в котором мы живём, организован неприемлемо, и необходимо бороться против этого, в противном случае человек погружается в пучину чудовищного мелкобуржуазного конформизма.

Как бы то ни было, какая бы идеологическая подоплека не стояла за текстами Завьялова, сделаны они мастерски, а временами – виртуозно, и достойны самого пристального внимания и глубокого анализа. Эти тексты – одно из самых удивительных явлений в современной литературе, и публики на вечере было достаточно много, несмотря на то, что в тот вечер было ещё несколько интересных мероприятий. И эта публика явно была склонна к рефлексии самого высокого уровня: вопросы задавали сложные, культурологические, и даже в самой манере задавать их чувствовалась привычка к спорам на сложные темы.

А самое интересное мероприятие месячника «День поэзии» состоялось, безусловно, 18 марта (если кто помнит, это был день выборов Президента РФ) в клубе «Китайский Летчик Джао Да», где в тот вечер выбрали «Президента поэтической России». Им стал Андрей Чемоданов, всего на пару голосов опередивший Свету Литвак, и оба они оставили далеко позади своих конкурентов – Николая Байтова, Ирину Котову, Федора Сваровского (участвовавшего в действии заочно), Игоря Сида, Алексея Сосну, Владимира Тучкова и Юрия Угольникова. О ходе выборов и программах кандидатов можно узнать из текста Марии Мельниковой (см. здесь), что же касается выбора президентом нашего поэтического пространства Андрея Чемоданова, то я считаю его абсолютно правильным. Чемоданов – один из лучших на сегодняшний день русскоязычных поэтов, а его программа – лучшая из всех выдвинутых: «Мы к перу приравняем перо. И опустим это перо в чернильницы сердец. И будем писать этим пером по душам, мозгам и судьбам. <…> Мы – за поэзию. И – да – мы за чудо. Чудо – это не волшебная палочка, чудо – это обычная авторучка». Хотя я против его призыва «убивать словом» и «не голосовать за жизнь», потому что «она коротка» – не надо никого убивать, тем более словом.

Словом, я полагаю, надо дарить жизнь тем более, что она коротка, да и не так уж она и коротка – сколько на памяти того же «поколения 90-х», к которому принадлежит Чемоданов, поменялось и продолжает меняться прямо на глазах. Вот уже не короля поэтов выбирают, а президента. И вот уже и национальной премии «Поэт» нет, а есть литературная премия «Поэзия», как было объявлено 22 мая в Большом зале ЦДЛ Оргкомитетом новой премии, в которой – это необходимо отметить особо – есть номинация «Критика года». Подробно об этом можно посмотреть, например, здесь и здесь. Советую ознакомиться подробно – жизнь явно меняется. А что за этим последует – увидим.